Мечтатель и проходимец. Руссо и Вольтер

Что бы ни говорили господа оптимисты и рационалисты и тому подобные «исты», я имею основания утверждать, что человек сам, начиная с младенческого возраста, неустанно и упрямо движется как к своему триумфу, так и к своим проблемам. Это проверено на опыте многих поколений более или менее известных людей и касается как отдельной личности, так и человечества в целом.

Начиная с первых лет 18 столетия, в Европе одна за другой появляются целые сети разнообразных масонских обществ. Поговаривают, будто все они – детища небезызвестного Даниеля Дефо (о нем наш журнал писал вот тут и тут – ред.), имеющие цель подорвать устои европейских государств. По крайней мере, ложи новейшего типа. Что ни город, то ложа, а то и две. Франкмасоны, тамплиеры нового типа, катары, иудео-масоны, иллюминаты… Эти тайные товарищества привлекали к себе не только наиболее влиятельных и состоятельных людей из числа аристократов, но и представителей низших слоёв населения, – для «грязной», чёрной работы.

Начиная с конца 18 века, когда по Европе начали рождаться и наводить ужас призраки революций, имена Вольтера и Руссо произносились, наверное, чаще всех остальных. И это не удивительно, ведь именно их труды в те времена стали основополагающими камнями для фундаментов многих гуманистических и философских школ. С их идеями хотели достичь «светлого будущего», но вместо этого получили проявления вопиющей жестокости, вандализма, мародёрства и деградации.

Руссо и Вольтер… В своё время школьная программа (да и вузовская) знакомила нас с ними, вознося их идеи на вершины достижений всего человечества, не заботясь углубляться в предпосылки их формирования и последствия для будущего. Вообще-то, это вполне привычно и закономерно, когда для потомков образы великих людей всячески отбеливаются, подчищаются и идеализируются. Но существует некая правда, которая способна пролить свет не только на личностей, но и на их мысли. Например, невзирая на то, что некоторые идеологи, в угоду сиюминутным интересам, объединяют Вольтера и Руссо, правда состоит в том, он они всячески отвергали и ненавидели друг друга.

Ж.- Ж. Руссо считается отцом романтизма в философии. Представители романтизма опирались не столько на абстрактное мышление, сколько имели склонность к чувству, а более конкретно — к сочувствию. Романтик мог искренне «пролить слёзы при виде бедной крестьянской семьи, но оставался холоден к хорошо продуманному плану улучшения участи крестьянства как класса». Романтики, в большинстве своём, были прекрасными писателями и умели вызывать сочувствие читателей и популяризировать свои идеи. Руссо «в течение длительных периодов своей жизни был бедным бродягой», часто жил за счёт богатых женщин, служил лакеем, умел вызывать сочувствие людей и отвечал им «чёрной неблагодарностью». Например, однажды он своровал дорогую ленту у своей хозяйки, кража была обнаружена, но он свалил вину на молодую служанку, которую, к тому же, он очень любил, – просто потому, что её имя пришло ему в голову в первую очередь. В своей работе «Исповедь» он заявил: «Да, я вор, но у меня доброе сердце!»

Руссо критиковал неравенство и частную собственность, утверждая, что все люди – братья, и первоначально они рождаются голыми и босыми. Поскольку производство стало средством накопления богатств и, естественно, источником неравенства, он критиковал земледелие и металлургию, предлагая вернуться к «естественному состоянию». 

Вольтер подвергал критике взгляды Руссо. Он заметил, что, вопреки рекомендациям Руссо, не хочет «ходить на четвереньках» и предпочитает пользоваться услугами хирурга. После землетрясения в Лиссабоне Вольтер высказал сомнение, что Провидение правит миром. Руссо высказал мнение, что жертвы землетрясения сами виноваты в своей гибели, потому что жили в семиэтажных домах, а не в пещерах, как дикари. Вольтер считал Руссо злобным сумасшедшим, а Руссо назвал Вольтера «трубадуром бесчестья».

***

Жан-Жак Руссо имел франко-швейцарское происхождение. Его родители считались полунищими, они едва перебивались, несмотря на то, что мать была дочерью пастора, а отец – часовщиком и учителем танцев. Печать неудачливости и роковой бедности, доведённая до вопиющего комплекса неполноценности, легла на Руссо с первых дней рождения, начиная с момента смерти матери во время родов. С раннего возраста он чувствовал свою ненужность в этом мире, недоедал, был недоласкан. Позже он и сам признавал, что подвергался настолько суровому обращению, что волей-неволей вынужден был учиться лгать, изворачиваться, воровать.

Чувствуя себя ненужным и нелюбимым, он с малых лет искал элементы добра в общении с природой, с каждым годом, с каждой новой неудачей всё более сближаясь с ней и всё более отдаляясь от себе подобных. Отношение к людям быстро приобрело оттенок поистине зловещий: развилась мания преследования, недоверчивость даже к друзьям и замкнутость. Не удивительно, что он был довольно трусливым человеком, всегда пытался уходить от ответственности, способен был оболгать даже тех людей, которых любил. Пожалуй, не было друга, которого он не предал, не было выгодного предложения, от которого он не отказался в угоду каким-то своим вымышленным «принципам». 

К примеру, однажды перед ним открылись превосходные возможности обеспечить себе не только достойное положение, но и материальную сторону жизни: сам король взялся поставить на сцене его оперу, ради чего пригласил философа в Версаль. Роли должны были исполнять лица королевской крови. За ним специально прислали карету, а сопровождать его вызвался сам принц де Конти! Но Руссо, словно в него вселился бес, нарочито пафосно отказался, предпочитая пройти пешком добрых 15 миль через лес и кустарники. Вследствие этого он явился перед высокопоставленным обществом уставший, запыленный и грязный. «Сплошное противоречие, а не человек!» – говорили о нём женщины, в своё время ему покровительствовавшие. 

Робкий по натуре и неуклюжий по отсутствию воспитания, с прошлым, из-за которого ему приходилось краснеть в «салоне» или объявлять «предрассудками» обычаи и понятия современников, Руссо в то же время знал себе цену, жаждал славы литератора и философа, и потому одновременно и страдал в обществе, и проклинал его за эти страдания.

Разрыв с обществом был для него тем более неминуем, что он, под влиянием глубокой, врождённой подозрительности и вспыльчивого самолюбия, легко порывал с самыми близкими людьми. Разрыв оказывался непоправимым вследствие поразительной «неблагодарности» Руссо, весьма злопамятного, но склонного забывать оказанные ему благодеяния.

Последние два недостатка Руссо в значительной степени находили себе пищу в выдающемся свойстве его как человека и писателя: в его воображении. Благодаря воображению он не тяготится одиночеством, ибо всегда окружён милыми созданиями своих грёз: проходя мимо незнакомого дома, он чует в числе его обитателей друга; гуляя по парку, он ожидает приятной встречи.

В романах, посвящённых Великой французской революции, А. Дюма отвёл немало места для личности великого философа-романтика, снисходительно относясь к его слабостям и капризам, жалея его между строк.

Сколько раз ему улыбалась Фортуна в лице добродушных женщин и умных, благородных мужчин? Это были люди, занимавшие высокое положение в обществе. Они предлагали Руссо места, которые могли бы обеспечить ему безбедное существование. Но как это – принять милость из рук правящего класса? Как это – изменить своим идеалам о всеобщем равенстве и упасть в глазах тех, кого он критикует? Да они первые же посмеются над ним! И Руссо отказывался, предпочитая переписывать ноты и перебиваться с хлеба на воду, постоянно терпя унизительные издевательства со стороны жены и тёщи. Да и ноты, кстати, ему заказывали аристократы из жалости, глядя на его изрядно поношенный костюм и болезненную худощавость, характерную при систематическом недоедании…

Уже с 1765 года ему кое-как помогали выжить масоны, принявшие его в своё сообщество. В масонских архивах Великого Востока Франции Руссо, также как и граф Сен-Жермен, числится в списках членов масонской ложи «Общественного Согласия Святого Иоанна Экосского» с 18 августа 1775 года и до своей кончины.

Главными философскими произведениями Руссо, где изложены его общественные и политические идеалы, считаются «Новая Элоиза», «Эмиль» и «Общественный договор». Руссо впервые в политической философии попытался объяснить причины социального неравенства и его виды, иначе осмыслить договорный способ происхождения государства. Он полагал, что государство возникает в результате некоего общественного договора. Согласно «общественному договору», верховная власть в государстве принадлежит всему народу. Суверенитет народа неотчуждаем и неделим, непогрешим и абсолютен. Закон как выражение общей воли выступает гарантией индивидов от произвола со стороны правительства, которое не может действовать, нарушая требования закона. Благодаря закону как выражению общей воли можно добиться и относительного имущественного равенства.

Руссо решил проблему эффективности средств контроля за деятельностью правительства, обосновал разумность принятия законов самим народом, рассмотрел проблему социального неравенства и признал возможность её законодательного решения. Впоследствии не без влияния идей Руссо возникли такие новые демократические институты, как референдум, народная законодательная инициатива и такие политические требования, как возможное сокращение срока депутатских полномочий, обязательный мандат, отзыв депутатов избирателями.

***

В отличие от своего оппонента, Вольтер был склонен к рационализму, расчетливости, хладнокровию. Сын чиновника Франсуа Мари Аруэ, Вольтер учился в иезуитском колледже «латыни и всяких глупостей», однако предпочёл праву литературу; он начал свою литературную деятельность во дворцах аристократов в качестве поэта-нахлебника. Родственник матери аббат Шатонеф, сочувствовавший его литературным увлечениям, ввёл молодого человека в аристократический круг. Это было так называемое общество Тампля, объединившееся вокруг герцога Вандома — главы Ордена мальтийских рыцарей.

За сатирические стишки в адрес регента и его дочери он попал в Бастилию (куда потом был отправлен вторично).

Известно, что однажды он был избит дворянином из рода де Роган, которого осмеял, хотел вызвать его на дуэль, но вследствие интриги обидчика снова очутился в тюрьме, откуда был освобождён с условием выезда за границу. Позже он отправился в Англию, где прожил три года, изучая её политический строй, наукуфилософию и литературу.

Вернувшись во Францию, Вольтер издал свои английские впечатления под заглавием «Философские письма»; книга была конфискована, издатель поплатился Бастилией, а сам Вольтер бежал в Лотарингию, где нашёл приют у маркизы дю Шатле (с которой прожил 15 лет). Будучи обвинён в издевательстве над религией (в поэме «Светский человек»), Вольтер снова бежал, на этот раз в Нидерланды.

В 1746 году Вольтер был назначен придворным поэтом и историографом, но, возбудив недовольство маркизы де Помпадур, понял, что ситуация грозит Бастилией. Потому он не нашёл ничего лучшего, как порвать с двором. Вечно подозреваемый в политической неблагонадёжности, не чувствуя себя во Франции в безопасности, Вольтер последовал приглашению прусского короля Фридриха II, с которым давно находился в переписке, и поселился в Берлине, но, вызвав недовольство короля неблаговидными денежными спекуляциями, а также ссорой с президентом Академии Мопертюи (карикатурно изображённым Вольтером в «Диатрибе доктора Акакия»), был вынужден покинуть Пруссию и поселился в республике Женеве. Здесь он приобрёл имение, переименовав его в «Отрадное», затем купил ещё два имения: в Швейцарской Лозанне Турне и — рядом с республикой Женева во Франции — Ферне, где прожил почти до самой смерти. 

Состояние Вольтера пополнялось из разных источников: пенсионы от знатных особ, наследство отца, гонорары за издания и переиздания сочинений, поступления от продажи принадлежавших ему должностей и от финансовых спекуляций и мошенничества. В 1776 году его годовой доход составил 200 тысяч ливров, что превращало философа в одного из богатейших людей Франции.

Он был сатириком и учёным, кривлякой и циником, неврастеником и подлецом, критиковал всё подряд – религию, атеизм, искусство, Руссо, романтизм и так далее. Вместе с тем, он проявлял себя как человек чувствительный, нервный, податливый на уговоры. Иными словами, натура противоречивая, но не забывающая о личной корысти. Вследствие сего он охотно общался с людьми состоятельными, влиятельными, усвоив их привычки, переняв стиль жизни и порою мышление. То есть, Вольтер был полной противоположностью Руссо. Это противоречие проявлялось даже в вопросе веры: в то время, как Руссо ратовал за равенство и почитал Бога, Вольтер выставлял напоказ свои контакты с оккультистами и отрицал равенство и братство в идеальном виде, всячески защищая частную собственность и монархию.

Согласно Вольтеру, общество должно делиться на «образованных и богатых» и на тех, кто, «ничего не имея», «обязан на них работать» или их «забавлять». Трудящимся поэтому незачем давать образование: «если народ начнёт рассуждать, всё погибло» (из писем Вольтера). Печатая «Завещание» Мелье, Вольтер выбросил всю его острую критику частной собственности, считая её «возмутительной». Этим объясняется и отрицательное отношение Вольтера к Руссо, хотя в их взаимоотношениях и имелся личный элемент.

Убеждённый и страстный противник абсолютизма, он остался до конца жизни монархистом, сторонником идеи просвещённого абсолютизма.

С тридцати пяти лет он чуждался женского общества, предпочитая иметь дам в качестве собеседников и друзей, нежели на каких-то более близких ролях. А причиной сего была болезнь, начисто исключавшая последнее. Но он терпел долгие годы, не решаясь общаться с докторами по столь интимному вопросу.

Сильные боли, происхождение которых поначалу было неясно, вынуждали Вольтера принимать большие дозы опия. В один из периодов обострения болезни швейцарский доктор Теодор Троншен поставил диагноз: рак предстательной железы. Врачебный консилиум, состоявшийся 25 мая, предрёк скорый летальный исход. Каждый день приносил больному всё бо́льшие мучения. В предсмертные минуты Вольтер умолял своего врача: «Заклинаю вас, помогите мне, я дам вам половину своего имущества, если вы продлите мою жизнь хотя бы на шесть месяцев, если же нет, то я пойду в ад и вы последуете туда же». 

Он хотел пригласить священника, чтобы облегчить душу, но его свободомыслящие друзья не позволили ему этого. Он кричал: «Я покинут Богом и людьми. Я пойду в ад!». За два месяца до смерти он был принят в масонскую ложу «Девять сестёр», основанную в 1769 году астрономом Жозефом Лаландом». Согласно архиву парижской ложи, он контактировал с масонами ещё с 50-х годов. 30 мая 1778 года Вольтер скончался во сне в Париже.

Его тело было тайно вывезено и захоронено в Сельерском соборе, в тридцати лье от Парижа.

В 1791 году Конвент постановил перенести останки Вольтера и Руссо в Пантеон и переименовать Набережную Театинцев в «Набережную имени Вольтера», а улицу Платриер – в «улицу имени Руссо». Перенос останков Вольтера и Руссо в Пантеон превратился в грандиозную революционную демонстрацию. В 1814 году во время Реставрации Бурбонов ходил слух, будто останки философов якобы похищены из Пантеона, но выкрали только кости Руссо. В настоящее время прах Вольтера всё ещё находится в Пантеоне.

Литература:

1.Асмус В. Ф. Жан Жак Руссо. — М.: Знание, 1962.

2.Верцман И. Е. Жан-Жак Руссо. — М., 1958.

3.Герье В. И. Руссо, Жан-Жак // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

4.Дворцов А. Т. Жан Жак Руссо. — М.: Наука, 1980. — 112 с.

5.Хал Хеллман. Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов – Глава 4. Вольтер против Нидхема: Спор о зарождении. — М.: «Диалектика», 2007

Залишити відповідь

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *