«Кларисса» Самуэля Ричардсона: фильм vs книга

В моём случае интерес к роману был вызван влюблённостью в образ, созданный Шоном Бином. И даже несмотря на мою сверхлояльность любимому актёру, я признала, что сериал «Кларисса» 1991 года имеет серьёзные недостатки.

Однако о фильме я расскажу чуть позже – сперва хочется поделиться впечатлениями от романа. Здесь мои личные выводы однозначны: эту вещь, как роман о любви, которая не созидает, а ломает (жизни, личности, устои и даже воззрения читателя), нельзя ни в коем случае пропустить. Почему это надо читать? Потому что и в XVIII веке, и XXI сердца людей по-прежнему трепещут при упоминании столь тонких тем как искушение, соблазн, страсть… губительная страсть! Но от прямолинейности авторов-современников уже с души воротит…

Первое и основное достоинство романа Ричардсона «Кларисса, или История молодой леди» – он гораздо, гораздо сложнее, глубже, горячее фильма. Он не линеен, в нём нет авторского нарратива и назидательности; в нём полюса расставлены, но по ходу повествования они меняются местами несколько раз. Самые гнусные желания и намерения изложены в письмах так, что иногда не можешь сразу понять, что прочитанное – о предательстве, о совращении, об изнасиловании. И напротив: выхолощенные, идеально обоснованные непорочные оценки и заявления «жертвы» спустя время кажутся жестокой игрой себялюбицы. Всё это, заметьте, в куртуазных оборотах и словесах того времени: эти замечательные люди «держали свои кружева чистыми» на случай попадания писем в чужие руки.

Шон Бин – он же Роберт Лавлейс – сочиняет письмо (кадр из фильма «Кларисса»)

Я немного поинтересовалась, был ли этот роман чем-то из ряда вон выходящим с точки зрения моралистов 1748 года. Нет. XVIII век не был пуританским и стыдливым, как многие могли бы подумать. На деле царствовала эпоха разврата. XVIII век диктовал особые поведенческие модели. Историк Эдуард Фукс в своём исследовании «Иллюстрированная история нравов. Галантный век» изложил модную жизненную философию дворянского сословия галантного века: так как жизнь – только коротенькое путешествие, то следует совершить его как можно комфортабельнее и веселее. Для этой цели необходимо игнорировать, как будто они не существуют, все осложнения, которые могут помешать этому удовольствию. Закон этого культа включал всего-навсего один параграф: Fais le bien (Делай это хорошо). Этот девиз мог бы сиять на потолке любого алькова: он и в самом деле поглотил и осиял все устремления элиты.

Всё это привело к тому, что на изломе французской буржуазной революции общество сделало женщину предметом роскоши для мужчины, наиболее драгоценным предметом роскоши. В имперских столицах процветал безусловный культ женщины как источника счастья, наслаждения и любви. Эротическая красота женщины стала оружием, мотивом, монетой, целью. И в этом не было ничего постыдного. Мужчины не выглядели при этом преступниками. Может быть, чуть-чуть охотниками.

«Роберт Лавлейс готовит похищение Клариссы Харлоу», 1753 г., художник Фрэнсис Хейман

Таков и аристократ Роберт Лавлейс – блистательный  и талантливый сын своего времени, хотя тогдашняя Англия во многом расходилась в настроениях со Францией. Тот, кто дочитает роман до конца, я думаю, согласится со мной и признает: там изображена невероятная любовь, заведомо обречённая. Главный герой в нём, кстати – отнюдь не Кларисса, а именно Лавлейс, ведь это его характер развивается, трансформируется и к финалу совершенно преображается. Кларисса всего лишь уступает давлению обстоятельств, её выбор по сути остаётся прежним: она движется по своим рельсам, которые не намерена перекладывать. Лавлейс же постигает новую данность, и в прежнем своём амплуа уже не может оставаться в этом мире. Всё в нём противоречит его новому открытию, поэтому он делает шаг и переходит на следующий уровень: он идёт на смерть сам. 

Кстати, если копнуть в этимологию, то имя собственное Lovelace легко раскладывается на два слова: love «любовь», и lace «кружево, тесьма». «Ловелас», дословно – «кружево любви», в переносном смысле – искусник в плетении любовных сетей. Это у нас принято ассоциировать его с омонимичным loveless – «нелюбящий», «не способный к любви». Но Ричардсон, как я уже указывала, писал о другом.

***

Сериал 1991 года, несмотря на свои достоинства и художественную силу, вызывает, как я уже говорила, ряд замечаний. Начать можно хотя бы с сомнительного выбора Саскии Уикхэм на роль Клариссы Харлоу. По книге героине 16-17 лет, она чистый ангел и бессребреница. А в фильме Кларисса такая себе пышная круглолицая тётя на все 25 годов (на момент выхода фильма Уикхэм было 24), во взгляде ни невинности, ни юности, – в общем, она типаж совсем не для этой драмы. Представьте, как воспринимался читателем процесс обольщения искушённым Лавлейсом совсем юной хрупкой доверчивой девочки. В романе с каждым новым своим ухищрением Роберт всё более изумляется силе духа и крепости этого юного создания. Он изучает её, он пишет ей в письмах, что нет в мире другой такой Клариссы; он видит в девочке такие достоинство и последовательность, каких никогда прежде не встречал. В случае с Саскией Уикхем против её доверчивости работают все 24 года её жизни, с опытом и подозрительностью в тяжёлом взоре. Да и начинается всё с вражды Лавлейса и брата Клариссы, а не с романа с сестрой, как в фильме. Кларисса была для Лавлейса лишь орудием мести, и в первых частях романа он отзывается о ней даже с ненавистью, ведь ему приходится унижаться и изощряться в попытках обойти мягкую силу Клариссы: Шон Бин так это и играет, в отличие от Саскии Уикхем. У меня иногда возникал диссонанс, когда его Лавлейс с правильным диким изумлением смотрел на Клариссу, а Кларисса в этот момент стояла с видом полковника французской жандармерии.

Саския Уикхэм в роли Клариссы Харлоу (кадр из фильма «Кларисса»)

Вообще у Ричардсона в образе героини имел место конфликт между тем, что она пишет в письмах, и тем, что она говорит и делает (исходя из писем других участников). Переписка Клариссы с девицей Энн Хоу наполнена таким ядом и интриганством, что самому Лавлейсу оставалось бы только поплакать. И больше всего его бесили эти вот злобные письма Клариссы к подруге, которые он перехватывал: они разжигали желание сломить её и доказать фальшивость добродетели. С одной стороны – она жертва, с другой – заигравшаяся святоша. Саския же в образе Клариссы прямая как доска, я не поверила в её добродетель и не увидела оборотной стороны характера. Поэтому меня нервировало то, как она без конца путается: то да, то нет, то верю, то не верю.

После всех невероятных отвратительных выдумок и хитростей, Лавлейс понемногу признаёт свою ошибку и начинает злиться на себя. В его письмах теперь всё больше порицаний: я безумец, я глупец. У него сложилось два плана: «план А» состоял в том, что, если он возьмёт Клариссу силой, она поломается-поломается, но секс ей понравится, что докажет низменную сущность всех женщин. «План Б» состоял в том, что Кларисса под тяжестью стыда согласится на брак, чтобы прикрыть свою опороченную честь, – а там уж, как говорится, «нравится, не нравится….». Или, как сказали тётки – «нет обязательств выше брачных». 

Пушкин называл Клариссу «скучной дурой» и, на мой взгляд, классик прав. У зрителя к концу третьей серии возникает горячее желание, чтобы у Лавлейса в конце концов выгорел его замысел, и он таки уложил в постель бессмысленно горделивую девицу. У читателей XVIII века было то же чувство: они заваливали Ричардсона требованиями оставить Клариссу в живых и переписать финал. Лавлейс их очаровал, его борьба, трансформация и искупление сделали героем именно его. А Кларисса оказалась для современников надменной пустышкой с завышенными требованиями. Возможно, поэтому и режиссёр фильма в первой серии сознательно или случайно перегибает с демонизацией Лавлейса: местами на лице Шона Бина прям оскал Дракулы. Это было бы оправданно, будь Кларисса тонким невинным цветком, который хочется безжалостно сорвать и растоптать. Но эта Кларисса мне лично такой не казалась. Наверное, для Лавлейса в сериале она тоже не была по-настоящему желанной женщиной: иногда они были будто совсем врозь. А вот к концу фильма Шон Бин очарователен: весь его дерзкий «Шарп» в полный рост. Сцена изнасилования – очень удачная, аж замираешь. Даже не знаю, с чем сравнить.

«Семейство Харлоу», ок. 1745-1747 г., художник Джозеф Хаймор

И жаль, что в экранизации немного смазана концовка. В фильме Роберт Лавлейс продолжает винить других и нехотя, но сражается с лучшим другом, нанося ему серьёзные удары и долго оставаясь невредимым. У Ричардсона Лавлейс оказывается в Италии, в изгнании. Кларисса в темнице пишет всем предсмертные отпустительные письма, и из своего письма Лавлейс узнает, что она могла бы его полюбить: она почти-почти была готова. Зная, что есть только один способ искупить свои грехи, «романный» Лавлейс провоцирует друга семьи Харлоу, полковника Мордена, на дуэль, во время которой получает несколько ран. Делая вид, что его не задели, он снова и снова возобновляет бой, оскорбляя Мордена всё больше, чтобы каждый раз получать новый укол. Когда Морден, наконец, понимает, что Лавлейс уже почти изрезан и что его жизнь под угрозой, он прекращает дуэль и удаляется. Лавлейса возвращают домой, и доктор заключает, что ему ничем уже нельзя помочь. На следующий день Лавлейс умирает, предлагая свою смерть в искупление. Он понимает: ему досталась именно та божественно чистая женщина, которой он не мог и допустить в своих мыслях. 

***

Как бы то ни было, фильм буду пересматривать. Несмотря на мои замечания, это прекрасный фильм и шикарная работа Шона Бина. Что до книги, то я мечтаю получить её на русском языке: надеюсь, что когда-нибудь её талантливо переведут и издадут, ведь на русский язык «Клариссу» в новое время не переводили и не издавали. В сети можно найти две трети романа на дореволюционном языке, с ѣ и прочія, однако части с искушением и насилием, а также расплатой в этот перевод не попали, – а ведь именно ради них читать и стоит. Если вы обратитесь к Википедии, то найдите викистраницу романа «Clarisse Harlowe» на французском. Внизу к ней прикреплены 9 ссылок на 9 частей романа на английском языке. Переходя по ссылкам, вы можете выбрать версию для чтения онлайн. Недостающие части, как минимум, можно прочитать так, – хотя бы и при помощи встроенного гугл-переводчика, если уровень владения английским недостаточен.

Елена Кравцова a.k.a. Удача

Залишити відповідь

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *